Легенда об Избранном - 3

[KnightsoftheOldRepublic]

Дантуин

***
Приземлились мы на внутренней посадочной площадке Анклава Джедаев около семи часов утра по местному времени.
Бастила ушла докладываться Совету Джедаев, потом магистры вызвали и меня, чтобы донимать вопросами и намеками. События развивались слишком стремительно, не оставляя мне времени спокойно посидеть-подумать, свести концы с концами, обмозговать возможности.
Тому, что лица членов Совета Джедаев мне знакомы, я почти даже не удивился - рваная клочковатая память моего второго "я" подсунула мне целую россыпь картинок с участием магистров. Заявление о том, что я невыявленный в детстве и оттого необученный форсъюзер, я принял спокойно, с великой долей равнодушия. Наверное, я подсознательно давно подозревал, что мне предстоит это услышать - благо, Бастила щедро раздавала намеки. Спокойствие мое было хрупкой гранью между энтузиазмом норовящего выпрыгнуть из штанов от радости Таана Рейна и едкой горечью моего заходящегося в издевательском хохоте альтер-эго - моего второго "я", имени которого я не знал, но в реальность которого все больше верил.
Не смотря на мою погруженность в себя, мое внимание привлекло содержание тех фраз, которыми обменялись мастер Врук и мастер Вендар.
- Многие из наших янглингов покидают Орден и становятся учениками ситхов, - сказал мастер Вендар Токар. - Нам нужны люди для борьбы против Малака! Теперь, когда Реван мертв...
- А вы уверены, что Реван действительно мертв? - довольно-таки бесцеремонно прервал главу Совета мастер Врук Ламар. - Что если мы займемся обучением этого человека, и Темный Лорд снова возродится?
Наверное, я смотрел на мастера Врука слишком пристально, что, если учесть мой отсутствующий на протяжении большей части разговора взгляд, привлекало ко мне внимание.
- Бастила, ты с твоим товарищем должны уйти, - велел магистр Вендар. - Есть вопросы, касающиеся только Совета, и мы должны обсудить их между собой.
Бастила поклонилась.
...Первую ночь на Дантуине я спал плохо. В спальных помещениях левого борта "Эбенового Ястреба" было душно, и я долго не мог заснуть. Когда же, наконец, бессонница отпустила меня из своих когтей, новая напасть не замедлила последовать...
Полутемный зал. Низкий потолок, геометрические рельефы колонн, чуждая архитектура.
Холод камня под своей ладонью я ощущаю даже сквозь перчатку.
- Темная Сторона сильна в этом месте - я могу осязать ее мощь! - говорит ученик за моей спиной. - Мудро ли делать то, что мы делаем? Джедаи древних времен запечатали эти арочные врата. Если мы ступим за эту дверь, мы никогда не сможем вернуться назад. Орден Джедаев несомненно изгонит нас...
Я не отвечаю ему, продолжая исследовать камень двери. Тот плохо поддается воздействию Силы, но нечувствительным вовсе я не могу его назвать. Вот это и есть настоящая загадка. Слова же моего ученика - это не более чем риторика, внутренний монолог, из пустого каприза выведенный им на вербальный уровень. К чему в стотысячный раз проговаривать вслух очевидное?.. Решение принято нами уже давно.
Каменные бруски под моей ладонью пришли в движение и разъехались, утонув в потолке и полу - освободив мне проход в следующее помещение древнего святилища всеми забытой расы.
Я переступил порог, и мой ученик двинулся за мной, не умолкая ни на секунду:
- Настолько ли ценен секрет Звездной Кузни? Стоит ли такого риска обладание ее силой?
Я остановился перед трехлепестковым железным цветком, присыпанным каменным крошевом и толстым слоем пыли за века бездействия.
Вот оно - то, что я искал с того момента, как труп Мандалора7 сгинул в глубочайшем из кратеров Малахора V. Вот оно - орудие свершения пророчества. Вот он - ключик к абсолютной свободе. Вот она - моя награда!
Звездная Карта Безграничной Империи - ворота к мощи Кузницы Звезд...
Я проснулся, но вставать не спешил. Мне многое надо было обдумать.
...Итак, начнем по порядку.
Что я знаю о себе абсолютно точно?
То, что зовут меня Таан Рейн, что мне 32 года, и я косморазведчик республиканского флота, еще недавно входивший в состав секретной экспедиции, следовавшей на "Шпиле Эндара" неизвестно куда... Тьфу ты пропасть! Эта информация крутится у меня в голове, как затверженная школьная шпаргалка. Что-то тут не так, и я уже начинаю подозревать, что именно...
Родина - планета Дералия Внешнего Кольца. Я попытался припомнить природные ландшафты, окружавшие меня в детстве. Вспомнить удалось без труда, только вот... очень уж они напоминали ландшафты лесостепного Дантуина, окружавшие меня сейчас. Совпадение?.. Почему бы нет? Лесостепь - стандартный ландшафт для планет с такими характеристиками, как Дералия и Дантуин. Так что, оставим.
Гораздо занятнее подумать о том, откуда берутся воспоминания моего второго "я" - и что это за второе "я" вообще такое? Если, конечно, сразу отставить в сторону версию шизофрении... Какие тут могут быть варианты?
Ну, во-первых, внушение. Предположим, что кто как-то для каких-то своих целей пытается промыть мне мозги внушением, что я - вовсе не я, а некое третье лицо, находящееся в дружеских взаимоотношениях с ситхами и уважающее кодекс чести мандалориан. Возможно такое?.. Возможно.
Но возможно и другое - то, что во-вторых. Что если мое альтер-эго - это и есть я сам, рвущийся наружу сквозь тотальную амнезию? Что если косморазведчик Таан Рейн - это наносной пласт, скрывающий совсем иную личность? Ведь если хорошенько подумать, то окажется, что великое множество моих поступков и суждений не укладываются в мировоззрение и поведенческие особенности Таана Рейна...
Один фактор, по крайней мере, не укладывается в них абсолютно точно - мое нововыявленное форсъюзерство.
Таан Рейн на протяжении 32 лет своей жизни, вплоть до недавних событий на Тарисе, не выказывал ни намека на чувствительность к Силе. А вот мое второе "я", напротив, считало, что направлять Силу - это также естественно, как дышать, и неоднократно по мелочам реализовывало свою уверенность. Тогда, например, когда подсказало мне неизбежную реакцию Кандеруса Ордо на возможное убийство пилота Дэвика. Или тогда, когда оно направляло мое руку, заставляя выравнивать прицел турели "Эбенового Ястреба". Или тогда, когда критически оценивало использование приемов Силы джедаем Бастилой...
Чем дольше я размышлял, тем больше находил аргументов в пользу второй своей версии против первой. Но что же получалось в таком случае?
Получалось, что я - это не я, как я себя помню обыденной поверхностной памятью, а некий форсъюзер, все напрочь забывший о себе и разучившийся применять Силу. Так? Предположим. Амнезия - явление вполне возможное, и против нее особо не попрешь. Пусть так. Но как быть с воспоминаниями Таана Рейна? Они-то откуда взялись, если я - не он?
"Были внедрены насильственно", - ответил я сам себе на вопрос.
Кем?
"Джедаями!" - яростно зашипело мое альтер-эго.
"А почему не ситхами?" - усомнился я.
Ответ пришел незамедлительно. Всей совокупностью моих неосознанных отношений к светлым и темным форсъюзерам, крупицами воспоминаний о прошлом, рваными намеками, звучавшими в речах джедаев и, под конец, простым вопросом: какая из сторон проявляет к моей персоне неуместно повышенный интерес?
Джедаи.
...Для того чтобы связать еще остававшиеся разрозненными факты, и сделать фантастическое предположение о том, кто же я на самом деле такой, мне потребовалось меньше четверти часа. Когда я спустился по трапу "Эбенового Ястреба" во двор Анклава Джедаев, я уже осознавал, что с этой секунды и впредь я иду по хрупкому льду сквозь вражеский строй существ, для которых один единственный намек на то, что я догадался, что за роль отводится мне в разыгрываемом здесь фарсе, станет поводом для убийства. Отныне я не мог доверять никому. На людей можно влиять, дроидов можно перепрограммировать. Разве что... Кандерус Ордо. Даже самый безумный расклад судьбы не позволял мне представить мандалорианца добровольным агентом джедаев, а к джедайским внушениям, насколько мне подсказывала память моего второго (или теперь уже надо говорить: "первого"?) "я", эта раса всегда была очень устойчива.
Я спустился в зал Совета.
- Бастила сообщила нам об очень неожиданном повороте событий, - приветствовал меня мастер Вендар. - Она утверждает, что у вас с ней общие сны: видения Малака и Ревана в древних развалинах Дантуина. В своем сне Бастила чувствовала твое присутствие, и поэтому знает, что ты видел такой же сон, как она сама.
- Развалины, которые вы с ней видели во сне, известны нам уже очень давно, но мы были уверены, что это ничто иное, как погребальные места, - пояснил мастер Дорак, историк Анклава. - Дело может оказаться намного серьезнее, чем мы думали, если Реван и Малак там что-то нашли.
Мой сон? Бастила видела такой же сон, как и я?.. Я внутренне подобрался, готовясь к худшему: вероятно, джедаи установили связку между нашими с Бастилой сознаниями, чтобы им было проще меня контролировать.
- Да... - ответил я осторожно. - Кажется, они что-то искали.
Из рассказа Бастилы я понял, что она видела со стороны те события, которые я наблюдал от первого лица, и, к тому же считала, что наши с ней сны были полностью идентичны. Конечно же, я не стал оспаривать ее убежденность. Хоть по этому поводу можно было немножко расслабиться!
- Какие бы опасности не лежали впереди, мы не вправе отвергать судьбу, которая свела вас с Бастилой, - продолжил говорить мастер Вендар. - Свела воедино.
- О чем ты говоришь? - я изобразил недоумение, мысленно поаплодировав своей точной догадке касаемо роли Бастилы в спектакле, пролог которого разыгрывался здесь и сейчас.
- Ты и она, вы едины, так же как едина ваша судьба, - отозвался мастер Вендар. - Вместе вы сможете победить Дарта Малака и ситхов.
- Но не давай голове затуманиться мечтами о славе и величии! - встрял мастер Врук. - Такие мысли - верный путь к тропе Тьмы. А вот дорога к Свету долга и терниста, и ты об этом еще узнаешь. Ты готов к подобным трудностям?
- Конечно, мастера, - солгал я с полупоклоном. - Я хочу найти истину.
- Многие джедаи отрешились от дела Света и перешли на сторону Тьмы, - продолжал мастер Врук, - объединив свои судьбы с ситхами и Малаком, их темным повелителем...
- Не беспокойтесь, мастера, я не поведу, - заверил я Совет.
Ложь давалась легко. Стремление выжить сращивало маску Таана Рейна с моим лицом.
Мастер Жар Лестин почти улыбнулся мне - во всяком случае, заговорив, смотрел он одобрительно и ободряюще.
- Если Малака не остановить, то Республика погибнет, и джедаи вымрут. Для Галактики начнется новая эра Тьмы и тирании, неведомой доселе.
Снова взял слово мастер Вендар:
- Было решено, что вы с Бастилой должны провести исследование развалин, которые видели во сне... как только Совет решит, что ты готов к этому.
- Возможно, именно там вы найдете разгадки или объяснения того, почему Реван и Малак поддались Темной Стороне Силы, - добавил мастер Дорак. - И тогда, быть может, вы найдете способ остановить ситхов.
Я мысленно усмехнулся: "Нет, господа джедаи, никаких разгадок и объяснений! Хотя кое-что мы действительно там найдем..."
- Конечно же, мастера, - ответил я вслух с новым поклоном. - Все, что угодно на благо Света.
Мастер Вендар удовлетворенно кивнул:
- Хм, да. Твоя преданность достойна похвалы, - сказал он это несколько напряженно, отчего я внутренне метнулся, волнуясь, не перегнул ли я палку в демонстрации своей покорности... но - нет; кажется, джедаи поверили. - Перед тем, как мы пошлем вас с Бастилой на разведку развалин, тебя следует обучить премудростям джедаев, чтобы ты был способен сопротивляться Тьме внутри себя... Иначе ты обречен на падение.
Мне стало до того смешно, что я с трудом подавил позыв расхохотаться: в обучении, которому меня собирались подвергнуть, владение приемами Силы или лайтсабером явно не стояло на первом месте, вот догмы Ордена - другое дело! Впрочем, ничего страшного: без сомнения, мои погребенные под амнезией умения и навыки начнут сами возвращаться ко мне, стоит дать толчок моей памяти. Я понял, что возможно, и даже наверняка, джедаи не хотят, чтобы мои былые способности вернулись ко мне в полной мере... ну, что ж, придется постараться в этом направлении самому.
- Я отдаюсь на волю Совета, - поклонился я в третий раз, спрятав взгляд.
...И потянулись недели тренировок.
Мастер Жар говорил, что "хотя ты и простой новичок, твои возможности безграничны, а твои достижения удивительны" и добавлял: "За всю свою жизнь я не видел того, кто бы так быстро справлялся с начальными тренировками. Ты за недели сделал то, с чем многие не могли справиться годами". Я со всей возможной искренностью улыбался в ответ на похвалу, но в душе у меня вызревало холодное, матово-черное семя ненависти.
При каждом удобном случае я сводил разговор к вопросам о Реване и Малаке, тем более что магистры мой интерес поощряли и увлеченно проповедовали мне об опасностях Темной Стороны Силы. Мое альтер-эго хихикало над этими проповедями, пока маска Таана Рейна понимающе кивала и поддакивала магистрам с самым благостным видом. Я надеялся, что рассказы джедаев пробудят погребенные под амнезией воспоминания о моей прошлой жизни - надеялся напрасно.
Пройдя все испытания и получив звание падавана - хохот моего альтер-эго стал прямо-таки гомерическим, - я был скоренько извещен об особенностях нашей с Бастилой связи, о возложенной на нас двоих ответственной миссии и отправлен исследовать древний курган, некогда посещенный Реваном и Малаком.
Святилище ракатан вызвало в моей душе грусть и обострило чувство потери. Вид развернувшейся Звездной Карты подстегнул свистопляску вопросов, и без того роившихся в моей голове.
...Что мне делать дальше? Продолжать носить маску Таана Рейна? Или попытаться ускользнуть из-под джедайской опеки? Реально ли из-под нее ускользнуть, и даже если - да, то куда двигаться дальше?.. К ситхам? А чем меня там встретят: распростертыми объятиями или включенными саберами? М-да... Похоже, самое разумное, что можно сделать на моем месте - это ждать, терпеть, затаиться, плыть по течению и выжидать своего часа, которой - я верил в это - рано или поздно придет...
Удовлетворившись докладом Бастилы о найденной нами Звездной Карте, Совет джедаев без раздумий направил нас на поиски остальных кусочков головоломки и собственно Звездной Кузни - загадочного "оружия бесконечного завоевания", дорогу к которому могли указать только все Звездные Карты в совокупности. Мне оставалось лишь надеяться, что вплоть до того времени, когда я приведу джедаев к желанной цели, жизнь моя и с трудом возвращающееся самосознание будут в безопасности.
...Надо сказать, что до сих пор джедаи вели себя крайне неосмотрительно, обмениваясь в моем присутствии многозначительными фразами о Реване и Малаке, а то и давая открытые намеки на мое прошлое. Когда я, например, в рационалистичных традициях Таана Рейна изрек, что выступать маленькой командой "Эбенового Ястреба" против армады ситхов - это чистейшей воды самоубийство, мастер Врук взорвался: "Как всегда дерзок, как всегда невежлив! И это человек, на которого мы возлагает такие большие надежды?!" Они что, считают меня глухим? Или думают, что вместе с памятью я лишился и интеллектуального потенциала?.. Нет, полагаю, дело тут в другом. Вероятнее всего, Вруку изначально не нравилась интрига с манипулированием моей подавленной памятью - вероятно, он был против моего превращения в Таана Рейна, считая, что меня следует просто казнить. Возможно, сейчас он провоцирует меня, надеясь, что мои неосторожные слова или поступки заставят остальных членов дантуинского Совета изменить свои планы в отношении меня. Мне следует быть аккуратным... В ответ на гневные вопли Врука, я улыбнулся кривоватой улыбкой и пожал плечами, будто бы опомнившись и извиняясь за то, что несколько недель обучения в Анклаве Джедаев не успели окончательно вытравить натуру простого парня-косморазведчика. Кажется, в мою пантомиму поверили.
...Женщину-кошку, пристегнутую Советом Джедаев прямо перед отлетом к моей команде, состав которой остался неизменным со времени нашего отлета с Тариса, я воспринял, как засланную шпионку, а потому в последующие дни тратил много времени, пытаясь разговорить ее, подобрать к ее душе ключик. Катар Юхани была худшей формой фанатика - фанатиком искренним. Ее намеренно подтолкнули к тому, чтобы она оступилась, потом демонстративно простили и приставили ко мне с инструкцией удерживать меня от соблазнов Темной Стороны, чего она даже не пыталась скрывать. Мне было ее немножко жаль поначалу... ровно до тех пор, пока она не рассказала мне о своем детском восхищении героем Республики джедаем Реваном - тут уж все сочувствие, как волной смыло. Я долгое время считал ее пешкой Совета Джедаев, и потому жалел, когда же понял, что она знала, на душе стало мерзко и тошно.
...Со следующим джедаем, много позднее прибившимся к нашей команде, так расслабляться я уже себе не позволял...
Первое, что я сделал, когда "Эбеновый Ястреб" стартовал с Дантуина, это перемонтировал фокусирующий кристалл своего двухстороннего лайтсабера - сменил желтый на фиолетовый. Бастила, вскоре заметившая это новшество, посмотрела на меня с тревогой, но ничего не сказала. Конечно, фиолетовый цвет негласно считался вторым ситхским цветом, поскольку, если исключить из расклада кристаллы редких и уникальных оттенков, только фиолетовые камни ситхи использовали наравне с красными, но ведь и джедаи не гнушались ими... Что конкретно Бастила могла бы мне вменить в вину? Любовь к фиолетовому цвету - это еще не преступление.

Татуин

***
- Ты настолько уверен, что это именно я вижу твои сны, а не наоборот? - раздраженно спросила Бастила.
- В достаточной степени да, - отозвался я с нахальной ухмылкой.
- Понятно, - она встала в позу оскорбленной невинности.
Я мысленно отругал себя: ну, кто, спрашивается, меня за язык тянет? Конечно, наши якобы общие сны - мои сны на деле, она ведь никогда прежде Звездных Карт не видела, но вот то, что я сам это предполагаю, джедайке знать не обязательно.
К счастью, моей промашке Бастила, кажется, не придала особого значения - приняла ее за еще одну попытку флирта с моей стороны. К счастью.
...Ведь татуинский период кампании по поискам Звездных Карт меня мучили навязчивые сновидения, складывавшие мозаику прошлого из разноцветных осколков воспоминаний. Первые дни меня терзала мысль, что Бастила благодаря нашей связи может тоже увидеть эти сны, меня донимал страх, что она разоблачит мое притворство, но вскоре я понял, что все мои сны-воспоминания, за исключением тех, которые связаны со Звездными Картами, для нее закрыты. Это успокаивало. Сны были слишком откровенны и детальны, чтобы их появление можно было оправдать абстрактным желанием спасти Республику от ситхов. Даже если бы я раньше не догадался о том, как зовут мое альтер-эго, то теперь у меня бы не осталось сомнений. Как не возникло бы их и у того, кто случайно подсмотрел бы эти сны.
Имя - мое имя - звучало во снах беспрестанно - с разными интонациями, с разными эмоциями, произнесенное на разные голоса.
Татуин: сон второй8.
- Реван! - хмурый десятилетний мальчишка окликает меня требовательно и взволнованно.
- Чего тебе? - оборачиваюсь я к нему. - Не видишь, я на урок к мастеру Жару опаздываю?
- Тебя твой мастер выгородит, - упрямо возражает мальчишка. - Идем, мне очень надо с тобой поговорить.
Когда у янглинга Малака делается такой тон, с ним лучше не спорить. Я, конечно, могу его не послушаться и пойти дальше по своим делам, но... Но потом мне же самому будет совестно. Потому что не получив желаемого, этот мальчишка становится попросту неукротим и начинает с невменяемым упоением чинить разрушение вокруг себя - или самому себе. Результатом первого будут толпа хнычущих янглингов и суровое наказание от мастеров, второго - хрупкое бессознательное тельце на койке лазарета, все сплошь в синяках, кровоподтеках и тонкой сеточке внутренних кровоизлияний.
..."Зачем он так с собой?" - не выдержав, спросил я однажды своего мастера. "Он не специально, - хмуро отозвалась моя наставница. - Это его внутренняя суть наружу рвется, а он ее контролировать совсем не умеет." "А?" - не понял я. "Он из наших", - отозвалась Крея коротко. К этом времени я уже понимал, что означает это "из наших", поэтому дал себе слово быть вдвойне внимательным к необычному янглингу...
- Ну, пойдем, - со вздохом сдался я. - Куда ты меня хочешь вести?
Малак моментально расцвел доверчивой улыбкой и, ухватив меня за руку, потащил в сторону густых кустов, высаженных вдоль западного забора Анклава. Мы залезли в кусты и уселись прямо на землю. Наша одежда мгновенно промокла от утренней росы.
- Так о чем ты хотел поговорить? - спросил я, устроившись поудобнее на свободном пятачке земли и поджав под себя ноги.
Малак пытливо уставился мне в глаза.
- Ты можешь научить меня какому-нибудь приему Силы, Реван? - быстро спросил он, явно пугаясь собственной смелости, и тут же настоял: - Ведь можешь!
Ну, ничего себе - просьбочка!
...Янглингов конкретным приемам Силы не учат: только базовым навыкам восприятия Силы и взаимодействия с ней. И так повелось неспроста: приемы Силы - опасное оружие, и давать к нему доступ незрелым, а потому особенно морально неустойчивым личностям всегда считалось делом чреватым дурными последствиями - отток из Ордена как падаванов, так и полноправных джедаев всегда происходил, хотя магистры и предпочитали этот факт замалчивать, но во время последней войны бегство джедаев на Темную Сторону стало делом прямо-таки повальным, и тогда корускантский Совет принял официальное постановление о запрете обучения янглингов приемам Силы - слишком велика была вероятность обращения недоучек к Темной Стороне. Далеко не всем янглингам предстояло стать падаванами: во-первых, на всех детей не хватало мастеров, так как учеников у каждого мастера могло быть единовременно не больше трех; во-вторых, многие янглинги, хотя и были форсъюзерами по своей природе, не дотягивали по уровню восприятия Силы до стандартов Ордена, либо в процессе начального обучения показывали себя психически непригодными к ответственной роли орденского рыцаря...
- Ты, вообще, понимаешь, о чем просишь?! - возмутился я, но тут меня посетило смутное подозрение, и я, прищурившись, уточнил: - Дело не просто в любознательности, Малак? Так ведь? Зачем тебе это нужно?
Мальчик, потупившись, уставился в землю и ответил мне неуверенно, голосом намного более тихим, чем говорил до этого:
- Воспитатели же нас ничему толком не учат... А мне уже десять... Я не малыш какой-нибудь! Ты-то к десяти давно уже был падаваном! А мне что, так неучем и оставаться?.. Я и пять лет назад предметы хорошо передвигал, и медитировал всегда успешно... Я же за эти пять лет вообще ничему новому не научился! Обидно...
- Врешь! - уверенно отмел я его объяснения.
- Вру?! - вскинулся он возмущенно; его серые глаза слабо замерцали отсветом недозволенной эмоции.
- Нет, конечно, не врешь, - поспешно поправился я, пресекая его намерение всерьез рассердиться. - Просто не договариваешь. Я понимаю, что тебе обидно и скучно. Но это не достаточно веская причина для того, чтобы, нарушая устав Ордена, вот так вот приставать с крамольными просьбами к первому встречному падавану!
Отблески гнева погасли в глазах Малака, на их место пришла недоуменная обида.
- Ты - не первый встречный, Реван, - возразил мальчик. - Ты - мой друг. Мой единственный настоящий друг.
У меня тоскливо засосало под ложечкой.
- Малак, - обратился я. - Ты понимаешь, что этого никому нельзя говорить?
- Того, что ты мой друг? - переспросил он.
- Да, - подтвердил я. - Нельзя никому показывать, что ты так сильно ко мне привязался. Иначе у нас обоих будут неприятности.
- Да, - грустно кивнул он, - я понимаю.
Хоть какое-то облегчение!
- Хорошо. Теперь по поводу твоей просьбы... Давай-ка отвечай мне честно: зачем тебе вдруг так срочно потребовалось обучиться какому-нибудь приему Силы?
Мальчик снова уставился взглядом в землю и, сильно нахмурившись, плотно сжал губы.
Пару минут мы сидели почти в полной тишине. Я прислушивался к звукам просыпающейся природы и ждал. Малак молчал, и, в конце концов, я не выдержал:
- Знаешь что, малыш, мне недосуг тут сидеть с тобой все утро! Ты давай либо отвечай, либо я пойду моему мастеру каяться, что опоздал к рыцарю Жару на урок!
...Мастер меня, конечно, выгородит - тут Малак прав. У консула Креи на многое свои специфические взгляды, а потому она склонна давать мне гораздо больше свободы, чем обычно доступно падаванам...
Малак глянул на меня весьма агрессивно: он терпеть не мог, когда его называли малышом, и знал, что мне это прекрасно известно.
- А ты где слонялся всю ночь?
Ну и нахал! От вопроса в лоб я опешил.
- Ээээ, - я собрался с мыслями. - А тебе не кажется, малыш, что это не твое дело?
Я повторно использовал неприятное мальчику обращение, потому что рассердился, и мне захотелось поставить зарвавшегося малолетку на место.
Малак смотрел на меня, насупившись.
- А твоего мастера это тоже не касается?
- А ты что, доносить на меня собрался? Или шантажировать?
- А если и так?! - бросил он вызывающе.
Я несколько мгновений рассматривал мальца с недоумением и обидой: нянчишься с ним, опекаешь его, лелеешь - и вот вам, пожалуйста, благодарность!
- Доноси, - удалось мне выговорить чуть погодя.
Я перекатился на колени и начал выползать из кустов, когда почувствовал, что меня ухватили за полу робы и тянут назад.
- Реван, подожди!.. Ну, прости, Реван! Ну, прости! Я сам не знаю, что говорю!.. Ну, вернись! Ну, пожалуйста!.. Реван!
Мальчик почти плакал.
Я вернулся. Поднял его, усадил себе на колени.
- Не реви, - попросил неуверенно. - Сам же виноват...
Он прижался ко мне и затих. Несколько минут мы просидели в молчании.
- Они говорят, что я не человек, - внезапно пробормотал Малак еле слышно.
- Что?.. - не понял я. - Кто говорит?
Он шмыгнул носом и ничего не ответил.
- Эй, Малак! - я легонько встряхнул его за плечи, потом ссадил его с колен на землю, лицом к себе. - Кто это сказал? Кто-то из твоих товарищей?.. Ну, не молчи! Ты никого не предашь, если скажешь... Если в нашем Анклаве малышня такие гадости болтает, мастера должны об этом знать!
Мальчик отрицательно мотнул головой и отвел от меня взгляд.
...Покрывает кого-то из янглингов? Боится, что ему отомстят сверстники, если он донесет на одного из своих? Или дело в чем-то другом?
Странно все это! Уж что-то, а ксенофобия Ордену Джедаев не свойственна, и среди янглингов она раньше не бытовала!..
Стоп.
Ну, конечно же! Как же я сразу не догадался? Дантуин ведь не Корускант, и наши янглинги иногда удирают из Анклава, чтобы поиграть с фермерским мальчишками. Как же я до этого раньше не додумался! Дело, наверное, в том, что Крея в очень раннем возрасте взяла меня в падаваны, и потому жизнь янглингов была мне плохо знакома...
- Дети поселенцев? - решил я проверить свою догадку.
Малак робко поднял на меня взгляд, в котором читалось явственное облегчение, и после недолгих раздумий утвердительно кивнул.
- Конкретно не назовешь? - уточнил я.
- Тогда мастера с их родителями разбираться будут, - грустно сказал мальчик. - А я не хочу... чтобы еще по Анклаву слухи пошли.
- Да ты что, Малак? - искренне поразился я. - Ты думаешь, здесь от этого к тебе станут хуже относиться?.. Да ты посмотри вокруг: сколько среди нас ксеносов! Да и дело даже не в этом... Ты что, поверил болтовне этой дурно воспитанной малышни, которая мелет языком, не думая? Ты в зеркало посмотрись! Кто ты, если не человек?
Мальчик повесил голову, сильно нахмурившись.
- Вот я об этом и думаю... - отозвался он шепотом. - Видно же, что я от людей отличаюсь...
Здесь он был прав: сложно было игнорировать тот факт, что у него вовсе не растут на голове волосы, что зрачки глаз у него не черные, как у всех людей, а темно-темно-багровые9, что кожа у него совсем слегка, но все же имеет сиреневый отлив, превращающийся в более темную пигментацию узора на черепе - в том месте, где должны были бы расти волосы.
Я тяжело вздохнул.
- Малак... Послушай меня, - я потянулся к нему, взял его ладошку в свои руки. - Вполне вероятно, что в тебе есть примесь крови... нет, не ксеносов - это вряд ли возможно... скорее всего, крови какой-то неизвестной нам расы. Галактика ведь очень большая, и существует множество миров, Республикой еще не исследованных... Я тебе вот что хочу сказать: недаром принято называть людьми все разумные расы Галактики - не имеет никакого значения, принадлежишь ли ты к действительно человеческой расе или к какой-то другой, просто очень на людей похожей...
- Дело не в этом, Реван! - перебил меня мальчишка. - Я совсем ничего о себе не знаю... Понимаешь? Совсем ничего! До сих пор я, по крайней мере, знал, что я - человек, а теперь получается, что...
Лицо Малака исказила болезненная гримаса, и он замолчал, снова уткнувшись взглядом в землю.
Несколько секунд я пребывал в смятении. Мне очень хотелось рассказать мальчику правду о его происхождении, но я не имел на это права, а потому боролся с самим собой, не позволяя себе высказать вслух кипевшие у меня в голове мысли.
Наконец, мне удалось взять себя в руки.
- Ты - человек, Малак, - произнес я твердо. - Не слушай всякие глупые россказни. Про мандалорианцев вон тоже болтают, что они не люди, хотя внешних отличий от человеческой расы у них вовсе нет! Это просто предубеждение, свойственное недалеким личностям, а виноват в нем страх передо всем необычным, незнакомым... Вместо того, чтобы расстраиваться, ты лучше пожалей бедных детей, которым никто не объяснил, что "ксенос" - это не оскорбление, и что достоинства человека заключаются не в цвете его глаз или кожи, не в наличии или отсутствии волос, а в духовных и психических свойствах личности...
Малак слабо улыбнулся.
- У тебя сейчас такой менторский тон! Ты говоришь совсем, как твой мастер...
Я вспомнил, что консул Крея около двух недель назад проводила очередной плановый урок у янглингов. Все мастера Анклава, не находящиеся на задании или просто в отъезде, должны время от времени заниматься малышней.
- Как тебе понравилась ее лекция? - спросил я с улыбкой, радуясь в душе, что можно оставить скользкую тему ксенофобии обывателей.
Малак открыл было рот, что бы ответить, но что-то вспомнил, смешался, зачем-то схватился левой рукой за запястье правой, переглотнул, забегал глазами по сторонам, а потом ответил быстро, на одном дыхании:
- Она интересно рассказывает, очень увлекательно, жаль, что это только теория, если бы она обучила нас какому-нибудь приему, было бы еще интереснее!
- Ты опять о приемах Силы? - с шутливой сердитостью переспросил я.
Малак так крепко стиснул ладонь вокруг своего запястья, что пальцы его даже слегка побелели.
- Ну, должен же я как-то защищаться, когда на меня нападают! - ответил он с напускной веселостью.
- А кто на тебя нападает? - я чуть сдвинул брови. - Если ты о фермерской малышне, то Силу против них применять, во-первых, не этично, а во-вторых, строго запрещено. Джедаи должны защищать мирное население, а не нападать на слабых из мстительной корысти...
- Да уж, слабые! - фыркнул Малак. - Какие они слабые, когда их дюжина против одного?
Он чуть расцепил судорожно сжатые пальцы, и повертел ладонью вокруг запястья, словно проверяя, все ли в порядке. Его движения привлекли мое внимание.
- Что с рукой? - спросил я.
- Ничего! - ответил он поспешно и отдернул ладонь левой руки от запястья правой.
Я недоверчиво приподнял брови и, не дав ему времени, чтобы остановить меня или отстраниться, задрал рукав его робы.
Мальчишеское запястье окольцовывала широкая полоса сплошного синяка. Я перевернул руку Малака ладонью кверху и обнаружил, что на внутренней стороне его запястья синяк принимает форму отчетливых следов пальцев.
Я почувствовал, как в моей душе вскипает гнев.
- Это они? - бросил я резко и тут же сам понял глупость своего вопроса: такой синяк детская ладонь, да и вообще, ничья ладонь не могла оставить, как бы крепко не стискивала она запястье - без применения Силы не могла.
- Теперь она меня точно убьет, - прошептал Малак потеряно.
Сердце ухнуло в желудок.
- Кто - она? - спросил я чужим голосом.
Мальчик ничего не ответил.
Я вернул рукав робы Малака на место, запрещая себе думать дальше на тему возникновения синяка.
- Она меня ненавидит, - произнес мальчик еле слышно; чириканье птички, сидевшей на соседнем кусте, едва не заглушило его слова.
- Глупости, - возразил я. - Она даже, как звать тебя, наверняка, не знает. Ты, наверное, плохо себя вел на уроке... иначе бы она так тебя не наказала.
Малак печально посмотрел на меня, в очередной раз промолчав.
Я глубоко вздохнул и выдохнул.
- Давай, я попробую подлечить, - предложил я.
- Не надо, - покачал головой мальчик. - Она поймет, что это ты сделал, и тебе за это достанется, - я открыл было рот, чтобы возразить, но Малак остановил меня: - Не ври, что она тебе это спустит! И не говори, что она не поймет, что это ты полечил меня! Мне все равно больше пойти не к кому... Мастера мне не поверят, если я скажу, что это она сделала. Они решат, что у меня случился, - тут он передразнил: - "очередной неконтролируемый выброс Силы"! Они решат, что это я сам себя...
- Дай руку, - велел я.
...Со своим мастером я уж как-нибудь сам объяснюсь! Удивительно, насколько она была не осторожна, позволив себе оставить на руке ребенка столь явную улику телесного наказания, как этот ненормальный синяк. Даже со мной она никогда не позволяла себе подобной халатности, хотя уж я-то полностью находился в ее власти... Она либо применяла ко мне наказания, не оставляющие видимых следов, либо обязательно ликвидировала эти следы, прежде чем выпустить меня на люди. А здесь почему так распустилась? Знала, что Малаку никто, кроме меня, не поверит, если он пойдет жаловаться на нее? И, странно, кстати, что сам мальчик ни сколько не удивлен жестокостью доставшегося ему наказания, далеко выходящей за рамки дозволенных методов орденского воспитания...
- Не дам, - хмуро отрезал Малак. - Если ты этот синяк вылечишь, вечером появится новый. Этот уже начал сходить, а новый будет болеть... сильно. Мне даже кистью бывает больно шевелить в первые дни, когда он свежий. Я не хочу снова... так скоро.
- Она сделала это не впервые? - спросил я с обмиранием сердца.
Мальчик отрицательно качнул головой, потом пояснил:
- Она давно это делает. Я даже уже не помню, сколько раз...
- Так это что, не наказание? Она это делает... просто так? - я не мог скрыть потрясения в своем голосе.
- Я не знаю, - честно ответил Малак. - Она за что-то меня невзлюбила. Все время придирается... Раньше у меня на ее уроках все получалось, а теперь... теперь это, наверное, действительно наказания за дело. У меня теперь почти ничего не выходит из тех упражнений, которые она задает...
- Сколько обычно держится такой синяк? - резко потребовал я ответа, с трудом подавляя нарастающую в моей душе волну слепого гнева; на самой грани сознательного разума я знал, в чем причина неприязни Креи к этому конкретному янглингу, и горькая обида вперемешку с чувством вины питала мою ярость; мне хотелось вскочить на ноги, ломая ветки кустов, и заорать во все горло, на весь Анклав - так, что бы все меня слышали: "Мастер, я тебя ненавижу!"
- Обычно он проходит дня за два-три до ее очередного урока, - тихо ответил мальчик.
Почти месяц!.. Я задохнулся бешенством.
Я был уже не в силах контролировать собственный голос, и он завибрировал от накопленного в душе гнева:
- Почему ты сказал, что синяк снова появится, если убрать его? Она что, проверяет тебя?
Малак отвернулся от меня и стал смотреть куда-то в кусты.
- Не знаю, - отозвался он неохотно. - Я дважды пробовал просить помощи: один раз у нашей воспитательницы, другой раз - у мастера Деесры. Они мне, конечно, не поверили, что я так просто стукнулся, но полечили... а через несколько часов синяк появился на том же месте, свеженький! В первый раз это случилось ночью, я проснулся от боли... А во второй раз - днем, но я все равно не понял, откуда он взялся. Обычно она рукой это делает... ну, и Силу, конечно, применяет, я же понимаю, что это просто так не сделаешь... прямо на уроке берет меня за руку, и... в самый первый раз я закричал, так она выставила меня из класса... я теперь молчу, потому что если ее сильно разозлить, она так и дважды сделать может... по одному и тому же месту, и тогда... кожа лопается, и кровь начинает течь... мне все равно никто не верит, я же и оказываюсь во всем виноватым... так что лучше молчать.
Слова из мальчика лились потоком: прозрачные, холодные - монотонная капель.
- Почему ты мне не рассказал раньше? - задушено прошептал я.
- Так это же все из-за тебя, - в голосе Малака прозвучала спокойная уверенность в своей правоте, и на секунду я испугался, что он знает, почему ему приходится терпеть почти беспрерывную пытку; но нет, он имел в виду нечто иное: - Она мне сама однажды сказала, что если я перестану бегать за тобой хвостиком, все сразу прекратится, потому что она не сможет до меня дотянуться. Она сказала, что сделать мне больно на расстоянии может только потому, что дотягивается до меня через Силу: через свою связку с тобой, как с учеником, и через твою связку со мной, которую она назвала... "случайной аномалией". А еще она сказала, что если я перестану в тебя вцепляться, она меня и на уроках трогать не станет, потому что ей нет до меня никакого дела, и больно она мне делает только затем, чтобы освободить своего ученика от... присосавшегося к нему паразита...
По мере того, как Малак рассказывал, голос его звучал все слабее и слабее, пока совсем не затих. Мальчик ждал от меня сочувствия, но мне вдруг стало не до того - выдрессированная Креей паранойя завопила во мне, заглушая все остальные чувства.
...Связь в Силе между мной и Малаком?.. Какая еще связь?! Откуда?! Связка в Силе может возникнуть только между учителем и учеником - ведь так?.. А Малак мне кто? Да никто! Просто приставучий янглинг! Мой мастер считает, что эта связка есть, и что она опасна... опасна для меня? Как так вышло?.. Ох, я так мало знаю о связях в Силе! С ходу не разобраться, кому мне верить, кого опасаться...
Я быстро поднялся на ноги. Малак с испугом проследил мое движение взглядом и запрокинул голову, чтобы взглянуть мне в глаза.
- Мы с тобой еще договорим, - кивнул я мальчику. - Мне надо сейчас идти, я забыл, что мастер задала мне поискать в библиотеке архивные данные... - я не договорил, потому что никакого задания у меня на самом деле не было, в голову с ходу ничего не шло, а на языке крутилось словосочетание "по связкам в Силе", которое, конечно же, не следовало произносить. - Не раскисай, Малак, я обязательно придумаю, как уладить твою проблему, только подожди немного. Ну... увидимся!
Не дожидаясь ответных слов прощания, я поспешно вылез из-под кустов и ушел в направлении восточного крыла Анклава, не оглядываясь.
...Но если бы я оглянулся, я увидел бы, как съежилась маленькая фигурка, оставшаяся сидеть в траве, как мальчишка беззвучно плачет, уткнувшись лицом в колени...
ХК-47, протокольного дроида буро-ржавого цвета, отпугивавшего возможных покупателей кроваво-алым мерцанием фоторецепторов и изъяснявшегося формулировками профессионального убийцы, я узнал без малейших колебаний. Моя капризная память немного поупрямилась, потом неохотно выдала мне набор картинок с его участием. Ничего удивительного: сложно полностью забыть дроида со столь запоминающимся дизайном корпуса!..
Припугнув владеющего лавкой запчастей иторианца, чтобы заставить его сбросить цену, я купил ХК-47, и провел остаток вечера, копаясь в его микросхемах, пытаясь восстановить заблокированную часть его памяти и запустить заново протокол убийцы.
Мы с моим новым дроидом оказались товарищами по несчастью - ХК-47, как и я сам, страдал амнезией. Несколько сеансов проведенного мною ремонта последовательно восстанавливали его память от последних событий к более давним, и я с интересом выслушивал истории о бывших хозяевах моего дроида, рано или поздно становившихся его жертвами. История о попытке покушения ХК-47 на жизнь Мандалора оказалась последней, и дальнейшие попытки ремонта успеха не приносили. Во внутреннем устройстве ХК-47 вообще все было так напутано, что я никак не мог понять, с какой стороны следует подступаться к ядру. В конце концов, я решил отложить на потом дальнейшее изучение его микросхем, тем более что благодаря подсказкам моего второго "я", уже догадывался, что первоначальная задача, с которой ХК-47 был направлен в пространство мандалориан, согласовывалась с приказом, позднее отданным амбициозным мандалорианцем, присвоившим себе дроида-убийцу - я догадывался, кто именно сконструировал ХК-47 и был его первым хозяином...
...Импульсивная наивная юность! Что еще могло стать источником обреченной на провал попытки подослать дроида-убийцу к самому Мандалору? Достаточно взглянуть на Кандеруса Ордо, чтобы понять, что должен был представлять из себя лидер мандалориан, у которого такие солдаты! Впрочем, после нескольких бесед с Кандерусом, я заподозрил, что был он вовсе не рядовым солдатом, и когда-то занимал в своем клане высокое положение...
Вымотавшись окончательно, я направился спать.
Татуин: сон третий.
Склонив голову, я уже с четверть часа стоял пред консулом Креей, которая что-то отстукивала на своем датападе.
- Мастер,- решился я в очередной раз напомнить о своем существовании.
- Молчи! - резко бросила она, даже не повернув ко мне головы.
Мне пришлось простоять в ожидании еще около получаса. Библиотека после обеда заполнилась людьми, и на нас стали обращать внимание. Мимо прошел мастер Деесра и с мягкой улыбкой поинтересовался у моей наставницы: "Чем же так страшно провинился этот юный падаван?" Крея на шутку не отреагировала, вежливо поприветствовала коллегу, но на вопрос отвечать не стала.
У меня уже затекли ноги, и болела спина, когда мой мастер, так и не повернув ко мне лица, приказала вполголоса:
- Возвращайся к себе. Я скоро буду.
Конечно, это были не те слова, которых я ждал, но все же лучше, чем ничего. Я знал за собой порок нетерпеливости и опасался, что более длительного ожидания уже не выдержу, сорвусь и наговорю глупостей.
Я спустился в нижние этажи Анклава, отпер дверь своей комнаты и, устроившись на полу, попытался медитировать. Получалось плохо. Мысли гуляли вразброд, а эмоции не удавалось обуздать, не смотря на все мои старания.
...Почти беззвучно открылась дверь из смежной с моей комнаты моего мастера.
Крея подошла и села на мою койку. Мгновение спустя я почувствовал ее ладонь в своих волосах.
- Зачем тебе это надо? - услышал я ее тихий вопрос.
Я старался дышать ровно и ничем не выдавать своего волнения.
- Он мне как брат.
- У джедаев не может быть семьи.
- А у ситхов? - спросил я одними губами.
Но она услышала.
Внезапно ладонь в моих волосах сжалась в кулак. Резкий рывок - моя голова запрокинута, а взгляд консула Креи... нет, здесь и сейчас - Дарт Трейи... впился в мои глаза.
- У ситхов тоже, - выдохнула она почти беззвучно.
"Да? - захотелось усомниться мне. - А откуда же тогда взялись мы, все мы: я, Малак, Йалла, Сион, Нигилус и куча других, чьи имена мне так с ходу не припомнить?.."
- "Есть ли что-нибудь страшнее милосердия?" - спросила она.
- "Есть, - отозвался я заученной фразой. - Это любовь".
Она выпустила мои волосы и откинулась к стене.
- Ты помнишь. Но понимаешь ли?
Я совсем уже собрался было ответить, что понимаю, когда она стегнула меня жгутом боли через нашу непрерывную связь в Силе.
- Подумай еще раз!
Я знал, чего она от меня хочет. Я знал, что добиться своего будет трудно. Но отступать я не собирался.
- У меня может быть хотя бы одна слабость?
- Не может.
- В таком случае убей меня и ищи себе другого Избранного!
Она рассмеялась. Наклонилась вперед, тыльной стороной ладони погладила меня по щеке, растрепала мне волосы.
- Снова начались детские капризы, мальчик мой? - спросила ласково. - Мы же вроде бы прошли этот этап лет эдак десять назад?
- Я вырос, - отозвался я негромко. - Если ты не заметила...
"И ты больше не сломаешь меня, как ломала того малолетнего янглинга", - очевидного можно было не договаривать.
Она убрала руку. Чуть-чуть помолчала.
- Ты стал сильным, Реван, - разорвал ее голос затянувшуюся тишину. - Сильным и уверенным в себе. Именно таким, каким я хотела тебя видеть. Но не слишком ли ты переоцениваешь свои способности, считая, что стал уже сильнее меня?
Я оставил медитативную позу, опустился у ее ног на колени.
- Мастер, зачем все так усложнять? - спросил я устало. - Я не пытаюсь оспаривать первенство ни твоей Силы, ни твоей мудрости. Я просто прошу у тебя маленькой... крохотной милости. Одной единственной. Разве я когда-нибудь раньше о чем-нибудь просил?
Она долгое время созерцала меня отрешенным взглядом, пробуждая во мне отголоски дремлющих детских страхов.
- Ты ведь подавал прошение о переводе на Корускант, как только пройдешь испытания на звание рыцаря, не так ли?
Я не стал скрывать своего удивления по поводу этого вопроса.
- Да... Ты же сама поддержала меня в этом намерении.
- Верно, - кивнула она. - А если теперь я поставлю тебя перед выбором: либо Корускант, либо учитель для этого твоего янглинга?
Я до боли закусил губу и уставился в пол.
- Ну? - поторопила она насмешливо.
- Учитель для Малака, - отозвался я сквозь зубы.
- Джедайствуешь, - обвинила она.
- Нет, - я поднял на нее взгляд. - Забочусь о своих. Как ты меня учила.
Она не нашлась, что возразить.
Мы еще помолчали. Я не двигался из коленопреклоненной позы, так как знал, что мой мастер любит выражение покорности с моей стороны также сильно, как и вспышки моего темперамента.
- Ладно! - рассмеялась она, когда пауза в диалоге уже начала перерастать в напряженное молчание. - Раз уж для тебя это так важно, я сама возьму его. Ты уедешь на Корускант, так что я останусь без падавана...
Вот тут я перепугался по-настоящему.
Она сама?.. Только не это! Малак - сильный мальчик, но кому, как не мне, знать насколько у него ранимая психика, а, учитывая то, что Крея настроена против него, я представляю себе в какой непрестанный кошмар, в какую пытку превратится для него долгожданное падаванство!..
- Только не ты! - я схватил ее руки в свои ладони. - Пожалуйста...
Я знал, что если она захочет, то сможет уговорить любого.
- Боишься за него?- насмешливо уточнила она.
Я быстро кивнул.
Лгать не было смысла. Она и без того знала, что боюсь.
- Ну, тогда... - она сделала вид, что задумалась; луч солнца, упавший из узкого окна под потолком, позолотил ее бесцветные волосы. - Тогда, может быть, мастер Врук? У него уже три года как нет падавана...
- Этот лицемер и ханжа?! - возмутился я. - Мастер, ты издеваешься!
- Конечно, - согласилась она. - А ты это только что понял?.. И знаешь, почему издеваюсь?
- Почему? - отозвался я обреченно.
- Потому что твой драгоценный янглинг - полнейшая бездарность.
- Он очень сильный, - возразил я.
- Да, только вот контролировать свою Силу он не умеет и не хочет...
- Его никто этому не учил толком!
- А теперь начинать уже поздно, - огрызнулась она. - Слишком взрослый!
- Но он же наш, - предпринял я последнюю попытку. - Он такой же, как мы... Он же ситх по крови...
Она разозлилась так, что даже повысила голос, чего не делала никогда во время разговоров на подобные темы.
- Не бывает ситхов по крови! Не бывает, запомни это! Ситх по крови - это дурь ветви отступников! Нас, ситхов, осталось только двое: я и ты - и больше никого! А твой Малак... он просто ребенок темных форсъюзеров.
Она отпихнула меня в сторону, с девической гибкостью соскользнула с кровати и пошла прочь.
Хлопнула дверь, соединявшая наши комнаты.
Я так и остался стоять на коленях, даже когда она ушла. Зарылся лицом в холодные простыни. На душе было погано.
Мне не удалось.
...Сегодня мой день рожденья. Немногие из детей, выросших в Анклаве, знают такие даты, но я, благодаря Крее, знаю. Девятнадцать лет...
Хорошо, что на встречу со Сказителем Песчаных Людей я захватил с собой Кандеруса Ордо. Как оказывается, боевой опыт значит подчас все-таки больше, чем владение Силой.
Когда началась заварушка возле пещеры крайт-дракона, Бастила выбыла из схватки еще в первой трети боя, а Кандерус, пусть израненный и еле стоящий на ногах, продержался до конца. Без него мне было бы сложно справиться дикими тускенами.
...После встречи с ними бой с Кало Нордом и его компанией показался детской забавой. Я только мысленно удивился, как это Кало Норду удалось спастись с гибнущего Тариса, да взял на заметку: Малак теперь, похоже, в курсе, что я выжил после его предательства, раз нанимает охотников-за-головами - опасный звоночек! Надо быть начеку...
Но я размышлял о Кандерусе...
Ситуация, схожая с первым сражением в Дюнном Море, сложилась и во время боя в лагере Песчаных Людей, начавшегося из-за крамольного вопроса, заданного мной Сказителю тускенов. ХК-47 в узком помещении, где бой шел врукопашку, а стрелять приходилось почти в упор, долго не продержался. Думаю, что приведи я сюда Бастилу, она бы тоже была мне не помощницей10 - от мандалорианца было значительно больше проку.
Когда мы уже покидали Лагерь Песчаных Людей, я задумчиво вертел в пальцах жемчужину крайт-дракона, подобранную с тела Сказителя тускенов. Надо будет попробовать вставить этот камешек в сабер. Ко мне откуда-то пришла и крепла во мне убежденность, что эта жемчужина не просто редкий и красивый драгоценный камень, что может быть от нее и практическая польза.
Татуин: сон четвертый.
- А, молодой рыцарь Реван! - приветствовал меня мастер-страж Деесра Луур Яда у внутренних ворот Анклава, выходивших на посадочную площадку, где не более десяти минут назад приземлился корабль, доставивший меня с Корусканта. - Рад, что ты нашел время заглянуть домой в перерывах между своими миссиями!
Я улыбнулся и отдал поклон тви'леку, который всегда относился ко мне с симпатией. Мы обменялись еще несколькими ничего не значащими фразами, а затем я спустился во внутренний дворик Анклава, где прогуливались несколько незнакомых мне джедаев.
Я разглядывал внутреннее убранство строения, большую часть моей жизни бывшего мне домом, со смешанным чувством ностальгии и легкого раздражения: за четыре года я успел привыкнуть к строгой холодности обстановки и отделки стен Храма Джедаев на Корусканте, и теплые тона, в которых был оформлен дантуинский Анклав, стали мне непривычны.
Еще на подлете к планете я получил сообщение, что магистры хотят видеть меня в Зале Совета завтрашним утром, так что сегодняшний день был в моем полном распоряжении. Я подумывал о том, кого мне хочется разыскать первым, Малака или Крею, когда услышал за своей спиной шумный диалог.
- ...покажи тот финт из Атару, что ты применил вчера на тренировке! - ныл мальчишеский голос.
- Сион11, отстань! - второй голос был уже по-мужски низким, глуховато-грудным, но все-таки в нем еще слышались юношеские звонкие нотки. - Попроси своего мастера показать...
- Да он вторую неделю в библиотеке безвылазно сидит! Ну, Малак, ну, пожалуйста!
Я стремительно обернулся. Впился глазами в мальчишку с падаванской косичкой... нет, конечно же, это был не Малак, тот должен сейчас быть значительно старше. Перевел взгляд на стоявшего рядом юношу... Ого! Да он вымахал на голову выше меня, сильно раздался в плечах, и вообще, почти ничего теперь в нем не напоминало прежнего щуплого янглинга.
- Малак? - не очень уверенно спросил я.
Несколько мгновений он рассматривал меня, не узнавая, потом вскрикнул "Реван!", в один широкий шаг одолел разделявшее нас расстояние и так стиснул меня в объятиях, что у меня выбило дыхание из груди.
- Эй-эй, хватит! Раздавишь! - запротестовал я полузадушено и попытался высвободиться.
Хватка у него была железная, мне даже двинуться не удавалось в обхвате его рук, пока он сам не отпустил меня.
- Извини, - сказал он без малейшей тени смущения и принялся пожирать меня жадным взглядом.
Я вполне понимал, чем вызван его интерес: он оценивал меня по-новому, сквозь призму проведенных врозь лет, сравнивая свои былые ощущения и нынешние. Раньше он смотрел на меня снизу вверх, теперь же мне, когда мы стояли так близко, как сейчас, приходилось слегка откидывать голову, чтобы увидеть его лицо.
- Ты вырос, - выдал я глупейшую банальность, чтобы хоть что-то сказать.
- А ты совсем не изменился, - отозвался он.
- Совсем? - усомнился я.
- Ну, разве что чуть-чуть...
Мы присели на парапет, опоясывавший толстоствольное дерево, росшее в центре внутреннего двора Анклава. Падаван Сион, с интересом следивший за нашей встречей, устроился неподалеку - ни одному из нас почему-то не пришло в голову его прогнать. Мы, вообще, почти не замечали окружающих, смотрели только друг на друга.
- Ну, как Корускант? - спросил Малак чуть погодя.
- Столица! - усмехнулся я. - Очень шумно. Много смога, пыли, грязи, разных выхлопных газов...
- А Храм?
- Большой, - я помолчал. - Холодный. Там все пронизано формальностями, каждый занят своим делом и на первый взгляд кажется, что там никто никогда вообще не отдыхает...
- Но это не так?
- Нет, конечно! - рассмеялся я. - Просто там значительно больше всяких регламентирующих норм и правил, чем у нас. Значительно меньше свободы.
- Тебе там... нравится?
Похоже, сначала Малак собирался предположить "не нравится", но передумал.
- Даже не знаю, - честно ответил я. - Там много талантливых мастеров, у которых есть чему поучиться. Великолепная библиотека: жизни не хватит, чтобы всю ее перечитать! У меня там хорошие перспективы.
- Но тебе там не нравится? - все-таки предположил Малак.
Я немного помолчал, решая, стоит ли отвечать на этот вопрос искренне. Потом одернул себя: "Какого ситха? Это же Малак, а не кто-то там с боку-припеку!"
- Мне там одиноко, - признался я. - Часто бывает тоскливо, и даже медитация не спасает. Если хочется поговорить о чем-нибудь кроме Силы, морали или Кодекса Ордена, собеседника просто невозможно найти!
Малак задумчиво рассматривал меня, покусывая нижнюю губу и склонив голову к левому плечу. Его что-то тревожило.
- Может, ты просто еще не успел найти такого собеседника? - предположил он негромко. - Может, просто не успел еще стать на короткую ногу с теми, с кем нужно?
- Быть может, - согласился я. - Даже наверняка! - я встряхнулся и решил поменять тему: - Ты мне лучше расскажи о себе. Ты ведь теперь падаван?
Его одежда, изменения в его поведении, да просто-напросто, рукоять сабера у него на поясе сказали мне об этом лучше всяких слов. И я был искренне рад за Малака, ведь улетая на Корускант, я хранил в душе горькую убежденность, что подвел его, что не сделал для него всего, что мог - всего, чего он заслуживал. Мне хотелось тогда устроить скандал и орать на мастеров, не замечающих, насколько талантлив этот янглинг - орать до тех пор, пока они не поймут, как ошибались. Конечно, я не сделал ничего подобного - осторожность Крея выдрессировала во мне до подсознательного уровня, но улетал я все же с тяжелым осадком на душе.
- А кто твой мастер? - спросил я с затаенным опасением: мало ли, что после моего отлета могла удумать моя бывшая наставница!
Малак назвал незнакомое мне имя, потом пояснил:
- Он полжизни отшельничал, появился тут у нас вскоре после твоего отлета. Когда ему предложили взять падавана, почти без раздумий выбрал меня. Сказал, что с трудными ему интереснее работать.
Малак счастливо улыбнулся, а у меня как-то странно екнуло в груди. Я никогда раньше не видел, чтобы Малак так счастливо улыбался, говоря о ком-то, кроме меня самого.
- Он тебе нравится?
- Ну да. Он хороший учитель. Внимательный, терпеливый.
Волну, затопившего меня теперь уже в полной мере чувства, нельзя было перепутать ни с чем. Это была чистая ревность.
- Я рад за тебя, - выговорил я через силу.
Парень смотрел на меня внимательно.
- Нет, - возразил он чуть погодя, явно прислушиваясь к Силе, - ты не рад... Почему, Реван?
Что я мог ему ответить?.. Я мог только обуздать свои эмоции и солгать:
- Твои чувства подвели тебя. Я действительно рад.
Он не поверил. Его глаза стали темными и тревожными.
- Ну, ладно! - я быстро поднялся со скамьи. - Пойду поищу консула Крею. Увидимся еще!
Уходя, я чувствовал спиной провожающий меня взгляд Малака.
С Татуина мы стартовали, имея при себе полторы сотни бонов хатта Мотты, частично выигранных на гонках Анкорхеда, а частично полученных за ненапряжную побочную работенку по закабалению талантливого гонщика - угрызений совести по поводу его судьбы я не испытывал, так как, уговаривая его подписать контракт с Моттой, внушения Силой я не применял, а значит... значит, парень сам был ответственен за свой выбор: нечего было слушать советы всяких подозрительных гонщиков-чемпионов, пусть и одетых в джедайские робы. Как правильно заметил Кандерус: "Немного усилий за хорошее вознаграждение. Вот так и должны всегда обстоять дела." Кстати, именно Ордо мне следовало благодарить за то, что хатт заплатил нам за выполненную работу с надбавкой: ни моя харизма, ни убеждение Силой не смогли побудить его выдать нам поощрительную премию, к моим угрозам он отнесся равнодушно, а вот слова Кандеруса: "Никогда нельзя недооценивать мандалорианца. Если я захочу, то тебя родная мама не узнает" сразу сбили с него спесь и заставили его иначе взглянуть на проблему.
"Эбеновый Ястреб" взял курс к космической станции на орбите Явина IV. Как и ожидалось, теневой торговец Суван Тан, ведший дела еще с Дэвиком Кангом и не отказавшийся сотрудничать с нами, щедро переплатил нам за каждый бон, а также за все остальные безделушки, которые мы привезли на продажу. Теперь, на какое-то время, наша команда была обеспечена не только необходимым минимумом кредитов, который выделил нам Совет Джедаев при отлете с Дантуина, но запасом средств, позволявшим начать подумывать о покупке продвинутого, а потому дорогостоящего оружия и брони.